В японских будзюцу существовало огромное количество школ (рюха, рюги). По некоторым оценкам, к 1750 году в Японии оформилось около 9000 различных «рю», охватывавших практически все аспекты военного дела — от фехтования мечом до военной топографии и сигнализации ударами в гонг. Здесь, во избежание путаницы, следует особо подчеркнуть, что речь идет не о залах для занятий боевыми искусствами (додзё), а именно об особых технических и духовных традициях, характеризующихся наличием собственной теоретической доктрины и установленного технического арсенала, зафиксированного в специальных «каталогах» (мокуроку).

Очевидно, что создание новой школы воинского искусства — задача непростая. Это только сейчас во всем мире плодятся школы-однодневки, существующие до тех пор, пока их основатель жив или не перекрестился в иную веру. Даже на бескрайних просторах бывшего СССР мы с легкостью обнаружим несколько сотен «новоделок». Создатели их, вероятно, полагают, что они в чем-то обогнали своих соперников — старые школы боевых искусств, иначе чем объяснить такой творческий порыв? Конечно, программу обучения и собственные ката придумать не так уж сложно. Но вот как сохранить преемственность, как обеспечить передачу школы во времени? В этом плане показательна судьба «советской» школы каратэ «Сэнъэ». Когда-то полнокровная традиция с огромным числом приверженцев, с немалым количеством сильных бойцов, ныне она практически не существует. Мастера разбежались по другим направлениям — кто-то ушел в тхэквондо, кто-то в Косики каратэ, в Дайдодзюку, кик-боксинг и так далее А те немногие, кто еще действуют под названием «Сэнъэ», изменили технику школы настолько, что занимавшиеся этим направлением десять лет назад не смогли бы ее узнать теперь. Подобная тенденция видна во всех странах Европы и Америки.

По-иному обстоит дело со школами японских будзюцу. Несмотря на то, что пришли они из далекого феодального прошлого, несмотря на то, что подчас обучают вещам совершенно неприменимым в современной жизни — например, верховой езде в доспехах, стрельбе из лука с коня, фехтованию копьем и так далее, эти «рю» сумели сохраниться до наших дней и продолжают жить через 300, 400, а то и 500 лет после основания. Правда, за пределами Японии они, за редчайшими исключениями вроде Катори Синто-рю, Ягю Синкагэ-рю и некоторых школ дзюдзюцу, практически неизвестны.

В чем причина такой живучести наследия феодализма? Только ли в приверженности японцев традициям? Пожалуй, нет. Если мы серьезно займемся изучением истории японских будзюцу по старейшим работам, посвященным этой теме (созданным до 1867 года), например «Хонтё бугэй сёдэн» («Малая передача о воинских искусствах нашей страны»), «Нихон тюко будзюцу кэйфу ряку» («Сокращение восстановленных генеалогий японских будзюцу»), «Синсэн будзюцу рюсо року» («Заново отобранные записи об основателях школ будзюцу») и других, мы обнаружим, что японская традиция отводит основателю школы боевого искусства гораздо более скромное место, чем можно ожидать. Здесь он не самостоятельный творец, создающий что-либо по своей воле. С точки зрения японцев, усердия в ежедневных утомительных тренировках, стремления познать все таинства воинского искусства, таланта и ума все же недостаточно, чтобы создать «рю».

Для японцев сотворение «рю» — это акт мистического единения с потусторонними высшими силами. При этом «Отец-основатель» — всего лишь транслятор того, что было открыто ему божеством или каким-то иным сверхъестественным существом. Именно поэтому названия многих школ будзюцу начинаются словами «тэнсин сёдэн» — «правильная передача небесной истины». Таким образом, вся традиция «рю» как бы освящается высшими силами, и правильная передача её становится священным долгом последователя. Может быть, именно в этом, да еще в колоссальном духовном импульсе, исходящем от Отца-основателя (ведь высшие силы входят в контакт только с достойными, с теми, кто отдает себя целиком поиску истины на Пути Воина) коренится живучесть традиции будзюцу?

Создание новой школы будзюцу означает добавление чего-то существенно важного уже имеющемуся, полученному от учителя. В секретном наставлении по школе Тогун-рю читаем: «Совершенства в военном искусстве достигаешь тогда, когда получив знание от учителя, удаляешься от него на основе того, что постиг сам. Должно знать, что главное — собственное нововведение». Каким же образом происходит постижение «нового», о каком опыте идет здесь речь?

Издревле японские воины удалялись для моления и аскетической практики в синтоистские святилища, где после долгого духовного подвига обретали Знание мистическим образом — либо во сне, либо от неизвестно откуда являвшегося необычайного существа. Особым почетом исстари пользовались храмы Касима и Катори, посвященные двум воинским божествам, соответственно Такэмикадзути-но микото и Фуцунуси-но микото. Считалось, что именно эти божества обладали наибольшей чудодейственной силой.

Именно с храмом Касима предания связывают зарождение древнейшей школы фехтования мечом Касима-но синдэн («Божественная передача храма Касима»), или Касима-но тати («Меч храма Касима»). По легенде, она была создана Кунинацу-но Махито, потомком божества Кунинацу-но Осика-но микото, которое, в свою очередь, было потомком одного из важнейших божеств синтоизма Амэ-но коянэ-но микото. Произошло это, якобы, в период правления императора Нинтоку (традиционные даты правления 313-399 годы н.э.). В то время Кунинацу-но Махито воздвиг синтоистский алтарь на песчаном холме красного цвета в Касима и предавался молениям божеству Такэмикадзути-но микото. Результатом этих самоотверженных молений стало создание системы фехтования, в которую вошли приемы обращения с мечом, дарованные, якобы, непосредственно Такэмикадзути-но микото, и которую Кунинацу-но Махито назвал Симмё-кэн — «Чудесный меч». Впоследствии эта школа передавалась в семье Урабэ — роде настоятелей храма Касима.

Иидзаса Тёисай Иэнао, основатель древнейшей из дошедших до наших дней школ будзюцу Тэнсин Сёдэн Катори Синто-рю, также создал свое «рю» после обретения собственного мистического опыта. Его первым учителем был некий Кабуто Осакабэ Сёхо. Уже в пожилом возрасте Иидзаса расстался со своей семьей и учениками, стал отшельником и поселился в Умэкияма, неподалеку от Катори-дзингу. Однажды в период его отшельничества один из наиболее преданных учеников вымыл своего коня в ручье, протекавшем поблизости от святилища Катори. Через некоторое время этот конь стал испытывать сильные боли и вскоре издох. Иидзаса же подивился невероятной силе божества Фуцунуси-но микото, которой он приписал смерть коня. Согласно преданию, в результате этого события Иэнао обрел духовную интуицию.

В возрасте 60 лет Иэнао принял решение отслужить непрерывную тысячедневную службу в храме Катори. В это время он выполнял различные очистительные обряды и предавался тренировкам в будзюцу, проходивших в необычайно суровом режиме. Как утверждают легенды, именно в этот период духовной аскезы Иидзасу посетило видение бога Фуцунуси-но микото. Это могущественное божество явилось перед мастером в образе мальчика, восседающего на ветви старой сливы, около которой тот тренировался. Мальчик вручил Иидзасе книгу «Хэйхо-синсё» («Божественное писание о совершенстве в военном деле») и сказал ему: «Ты будешь великим учителем всех фехтовальщиков поднебесной». После этого случая Иидзаса основал школу Тэнсин Сёдэн Катори Синто-рю. В «Ходзё Соун ки» («Записи о Ходзё Соуне») мы читаем: «Искусство школы Синто-рю — это искусство меча (тодзюцу), которое было даровано Тёисаю божествами Касима и Катори. Поэтому в наставлениях о нем говорится «правильная передача небесной истины» (тэнсин сёдэн). Что касается тэнсинсё, то можно сказать, что это обозначает принадлежность обоим богам». Интересно, что официальная генеалогия Катори Синто-рю начинается не с Иидзасы Тёисая Иэнао, а с тэнсинсё.

Жизнь основателя другой крупной школы будзюцу, дзэнского монаха Дзиона, согласно источникам, была не менее наполнена чудесными событиями. Дзион был сыном Сома Сиродзаэмон-но дзё Тадаси-гэ. Когда его отца убили враги, кормилица увезла его с собой и спрятала в селе Имаядо провинции Мусаси. В 7 лет Дзион-мальчик неожиданно повстречал святого Фудзисаву-сёнине из провинции Сагами, принял имя Нэн Ами и, чтобы отомстить врагам отца, стал изучать у него фехтование мечом. В возрасте 10 лет на горе Курама (неподалеку от Киото) Ами повстречал некоего чужеземца (идзин), который научил его магии. В 16 лет в Камакуре он получил посвящение в секреты кэндзюцу от монаха Синсо из монастыря Дзюфуку-дзи, что находился в провинции Сагами. Когда ему было 18 лет, Дзион затворился в храме Анраку-дзи провинции Цукуси и стал молиться божеству Удо-гонгэн, и наконец в одну из ночей Удо-гонгэн явился ему во сне и передал все секреты кэндзюцу. По сообщениям источников, произошло это в 5 месяце 1-го года Оан (в 1368 году).

О божественном откровении говорится в биографиях многих других мастеров будзюцу. Так Айсу Икосай в возрасте 36 лет затворился в пещере Удо в Никко на острове Кюсю, где на протяжении многих дней предавался молитвам. На рассвете дня окончания аскезы ему явилось местное божество (ками) в облике обезьяны и раскрыло секреты воинского искусства. Ками также вручило Икосаю тайную рукопись, в которой описывались принципы будзюцу. После этого события мастер открыл собственную школу меча и назвал ее Кагэ-рю.

Хаясидзаки Дзинсукэ Сигэнобу, легендарный создатель иайдзюцу, постиг преимущества меча с длинной рукоятью в период интенсивных молений божеству Хаясидзаки-мёдзин. Этот список можно было бы продолжать до бесконечности.

Основание новой школы в японской традиции всегда связано с контактом именно с богами. Знание могло быть получено и от более земного существа, которого предания нередко называют «идзин». Пример — приведенная выше биография Дзиона. Слово «идзин» обычно обозначает иностранца, однако иероглиф «и» имеет не только значение «другой, отличный, чуждый», но и «странный, ненормальный, исключительный». Таким образом, слово «идзин» можно понимать как обозначение какого-то необыкновенного человека, обладающего сверхъестественными возможностями. Таковыми в японских легендах обычно предстают горные отшельники-ямабуси, буддийские монахи, являющиеся неизвестно откуда, седовласые старцы. Так в книге «Бугэй хасири-мавари» («О боевых искусствах») рассказывается, как Такэноути Хисамори, предававшийся голодной аскезе в горной глуши Санномия, на 37-й день подвижничества получил наставление о приемах борьбы от таинственного ямабуси, явившегося «из ниоткуда», обрел просветление и создал школу Такэноути-рю когусоку (1532 год).

Излюбленными трансляторами высшего знания о воинском искусстве в японской традиции являются мифические создания тэнгу — «небесные лисицы», обитающие в горах, имеющие тело человека, длинный красный нос или клюв, птичьи крылья, владеющие магией и боевым искусством. Народное сознание прочно связывало тэнгу с ямабуси. На многих старинных изображениях «небесные лисицы» облачены в одеяния отшельников с характерной шапочкой-токин на голове. В литературных источниках слова «тэнгу» и «ямабуси» зачастую используются почти как синонимы. А «Интоку Тайхэйки» («Повесть о темной добродетели и великом мире») вообще оперирует единым термином «тэнгу-ямабуси».

Самой известной легендой о передаче тэнгу своих секретов боевых искусств конечно же является предание об ученичестве великого полководца XII века Минамото Ёсицунэ на горе Курама, изложенное во многих текстах. Согласно ему, тэнгу обучили Ёсицунэ приемам фехтования мечом, боевым веером и… чайником для кипячения воды.

Завершая разговор о тэнгу, добавим, что огромное количество наставлений по будзюцу проиллюстрировано их изображениями. Кроме того, некоторые тексты по боевым искусствам построены как ответы тэнгу на вопросы благочестивого самурая, например «Тэнгу гэйдзюцу рон» («Рассуждения тэнгу о [воинском] искусстве»), входящий в золотой фонд японской литературы по будзюцу.

Особое место в преданиях о постижении будзюцу занимают эпизоды, связанные с практикой дзэнской медитации. Вот, например, что рассказывается о создателе школы кэндзюцу Мугай-рю Цудзи Гэттане Сукэмоти. Сукэмоти начал изучать будзюцу еще в детстве, и к 26 годам под руководством известного наставника Ямагути Бокусинсая овладел школой кэндзюцу Ямагути-рю. После этого он отправился в «воинское странствие» (муся-сюгё), обошел на своих двоих почти всю Японию, повсюду сражаясь с мастерами разных школ, а потом обосновался в Эдо, где открыл собственное додзё. Будучи уже известным наставником со многими учениками, Цудзи Сукэмоти вдруг почувствовал, что его знания еще далеки от полноты. Тогда он вновь отправился в трехгодичное муся-сюгё в надежде встретить кого-нибудь, кто смог бы передать ему сокровенную сущность искусства меча. На протяжении трех лет он со всей страстью предавался тренировкам в будзюцу, стал учеником дзэнского монаха Сэкитан-осё из монастыря Мафукюко-дзи. После долгих медитаций и практики коанов он однажды получил от своего наставника буддийское стихотворение (гатху), которое гласило:

Закон в действительности не во вне,

Небо и земля обретают целомудрие,

Получаешь, будто (ветер) обдувает волосы,

Движения молоды, а сиянье чисто.

Прочитав эту гатху, Цудзи обрел просветление, в одно мгновение постиг таинство будзюцу, принял имя Мугай, позаимствовав его из стихотворения наставника («мугай» значит «не во вне») и впоследствии основал школу Мугай-рю.

Аналогичные истории существуют о многих других мастерах будзюцу, например о Тэраде Гороэмоне, основателе школы Тэнсин-дэн Итто-рю, получившим наставление от святого отца Торэя, о Харигая Сэкиуне, основателе знаменитой школы Мудзю синкэн-рю, насквозь пропитанной духом Дзэн-буддизма, о великом Миямото Мусаси и его наставнике, преподобном Сюндзане из монастыря Тайсё-дзи. Легенда гласит, что основатель школы Тогун синто-рю Яно Сагоэмон постиг сокровенные секреты кэндзюцу после того, как во сне побеседовал с дзэнским монахом, передавшим ему 3 стиха.

Ко всем этим легендам можно относиться по-разному. Нужно сказать, что даже в самой Японии большинство исследователей к сообщениям о контактах патриархов будзюцу с божествами, тэнгу и прочими чудищами относятся скептически, считая такие сообщения простыми рекламными выдумками. Но хотелось бы отметить два момента.

Во-первых, легенды о божественных откровениях — часть японской традиции воинских искусств. И они, вне всякого сомнения, формируют особый духовный ореол, окружающий будзюцу, определяют отношение к ним со стороны современных приверженцев, всеми силами стремящихся сохранить традиционные школы и передать их потомкам в неизменном виде.

Во-вторых, я бы отметил постоянные указания легенд на то, что божественное откровение приходит только тогда, когда человек всецело посвящает себя познанию воинского искусства, когда накал его страсти достигает невероятной высоты. Только в таком состоянии становится возможным прорыв в иной мир (подключение к неисчерпаемым резервам собственного разума и окружающей нас живой Вселенной). Такое бывает не только в будзюцу. Вспомним хотя бы всем известного Менделеева с его таблицей химических элементов, пришедшей к нему во сне после долгих тщетных поисков.

По-видимому, когда концентрация человека на чем-то одном достигает своего пика, в дело включаются такие скрытые возможности психики, что истина, незаметно выкристаллизовавшись где-то в тайниках сознания, вдруг приходит как вспышка молнии в ночной тьме. Но, похоже, эта вспышка случается лишь под влиянием какого-то толчка извне, меняющего видение окружающего мира.

В этой связи хотелось бы рассказать об уникальном в богатой истории японских будзюцу случае. Миура Гэнъэмон Масатамэ вошел в историю будзюцу как обладатель абсолютного большинства мастерских сертификатов. Согласно источникам, он в совершенстве овладел 18 (!) школами будзюцу: Итто-рю, Ямагути-рю, Тода-рю, Син-рю, Ёсиока-рю, Гандзи-рю, Дзиган-рю, Синкагэ-рю, Синсин-рю, Кураама-рю, Тогун-рю, Мусаси-рю, Имаэда-рю, Асаяма итидэн-рю, Ёсин-рю, Инадзума-рю, Бокудэн-рю и Дзуйхэн-рю. Однако потратив почти всю свою жизнь на овладение этими школами, Миура так и не обрел покоя. Дело в том, что при сравнении доктрин разных «рю» вдруг вскрылась их абсолютная несовместимость и противоречивость. «Где же истина?» — вновь и вновь спрашивал себя Миура. Многие годы этот вопрос мучил его. И вот однажды, когда пожилой мастер лег прикорнуть, ему пригрезился огромный кит, усеянный цветами, который вдруг издал странный рев, заставивший самурая проснуться. В тот самый момент его внезапно посетило озарение, все стало на свои места, тело обрело абсолютную свободу движения, а сокровенная сущность будзюцу стала очевидной. Вскоре после этого события Миура основал собственную школу, которая получила название Муган-рю и воплотила в себе истину, выношенную за многие годы поисков и мучений. Произошло это в 23-й день 10-месяца 1683 года.

А.М.Горбылёв, статья опубликована в журнале «Кэмпо»