СЭППУКУ - РИТУАЛЬНОЕ «РАЗРЕЗАНИЕ ЖИВОТА»

«Сэппуку» 切腹 - ритуальное самоубийство посредством разрезания живота изначально практиковалось только военным сословием - самураями. Ритуал совершался добровольно, когда буси хотел с честью уйти из жизни, чтобы не попасть в руки врагов, а также было формой высшей меры наказания для тех представителей этого сословия, которые совершили различные тяжкие преступления.

Сэппуку осуществляется путём вонзания кинжала или меча в живот и перемещением его слева направо режущим движением или более сложными способами, описанными ниже.

Лексика и этимология

Наиболее известным названием данного вида самоубийства является «харакири» 腹切り, которое пишется теми же кандзи, что и «сэппуку», но в обратном порядке: в слове «сэппуку» 切腹 первым идёт иероглиф «резать», а потом «живот» и при прочтении используются «онные» (китайско-японские) чтения, а в слове «харакири» - наоборот, первый иероглиф — «живот» и используются «кунные» (японские) чтения.

Часто пишут, что «харакири» несёт некоторый бытовой и уничижительный оттенок: если «сэппуку» подразумевает совершённое по всем правилам ритуальное самоубийство, то «харакири» переводится скорее как «вспороть себе живот мечом». В действительности, 切腹 («сэппуку»), «онное» прочтение, используется только в официальной речи, в разговорной же речи японцы используют «харакири», не вкладывая в это какого-либо уничижительного смысла. Таким образом, «харакири» — это разговорный, а «сэппуку» — письменный и официальный термин, но они обозначают одно и то же понятие.

История

В древности харакири не было распространено на островах, чаще встречались другие способы самоубийства — самосожжение дзико гэсэй 自己犠牲 и повешение косюкэй 絞首刑. Первое сэпукку было совершено даймё 大名 из рода Минамото в войне между Минамото 源 и Тайра 平 1156 года, известной как смута Хэгэн 保元の乱. В 1170 году Минамото-но Тамэтомо 源為朝, побеждённый в короткой, но жестокой войне, был окружён воинами Тайра на небольшом острове и разрезал себе живот, чтобы избежать позора и плена. В японских хрониках Тамэтомо изображается героем и великолепным стрелком из лука оюми 大弓. Например, согласно преданию, он сумел одним точным выстрелом потопить целый корабль клана Тайра, пробив ему стрелой днище ниже ватерлинии. Его самоубийство - первый из исторически подтверждённых случаев совершения воином сэппуку. Ритуал быстро распространился среди военного сословия и стал почётным для буси 武士 (военной аристократии) способом свести счёты с жизнью.

Сэппуку 切腹 и бусидо 武士道

Сэппуку является ключевым моментом бусидо 武士道 - неписанного кодекса чести самураев. Оно совершалось воинами в случае угрозы попадания в плен и для избежания позора. Буси также мог сделать сэппуку по приказу своего даймё 大名 (буквально - «большое имя») - крупного военного феодала, у которого он находился на службе. Позднее опальным воинам также разрешали сделать сэппуку, чтобы избежать казни посредством отрубания головы - данто 断頭.

Наиболее распространённой формой сэппуку для мужчин было именно разрезание живота, а когда самурай заканчивал ритуал, помощник помогал ему «сохранить лицо», отрубая голову. Поскольку суть этого ритуала заключалась в восстановлении и защите чести воина, никому не из самурайского сословия не приказывали сделать сэппуку и не ожидали от них этого. В общем случае, и буси мог совершить этот акт только с разрешения сюзерена.

В эпоху войн, часто, вслед за вскрытием живота самурай этим же ножом перерезал себе и горло, чтобы прератить мучения и быстрее умереть. Бывали случаи, когда воины или военачальники обезображивали себе перед самоубийством лицо, с тем чтобы  противники не смогли после их смерти использовать головы совершивших харакири в качестве доказательства своей храбрости и военного мастерства перед своим сюзереном и снискать за эту ложь уважение и почёт собственного клана. Так, например, поступил Нитта Ёсисада 新田義貞, воевавший против клана Асикага 足利氏. 17 августа 1338 года Ёсисада, чтобы не быть узнанным врагом, перед тем, как сделать сэппуку, полностью изувечил себе лицо.

Иногда даймё призывали совершить сэппуку в качестве основы для мирного соглашения: этот шаг сильно ослаблял побеждённый клан, после чего сопротивление обычно фактически прекращалось. Тоётоми Хидэёси 豊臣秀吉 подобным образом в некоторых случаях использовал самоубийства своих врагов. Например, когда семья Ходзё 北条氏 была побеждёна при осаде замка Одавара 小田原城 в 1590 году, Хидэёси настоял на ритуале для даймё Ходзё Удзимасы 北条氏政 и изгнании его сына Удзинао. Так, в результате одного взмаха клинка был уничтожен самый мощный клан того времени в восточной части Японии.

Иным поводом для сэппуку служило стремление предупредить угрожающее со стороны феодала или правительства сёгуна наказание за какой-либо недостойный чести самурая поступок, оплошность или невыполнение приказа. В этом случае ритуал совершался по собственному усмотрению или по решению родственников.

Производилось харакири также в знак протеста против какой-либо вопиющей несправедливости для сохранения чести самурая (например, при невозможности совершения кровной мести), в виде жертвы во имя идеи или при лишении возможности применения своих профессиональных навыков воина в составе армии феодала (например, при утере вассалитета). В общем, харакири было универсальным выходом из любого затруднительного положения, в котором оказывался буси.

Часто самураи совершали сэппуку по самым незначительным и несущественным поводам. Характерный случай описан маркизом Мазелиером: на лестнице дворца сёгуна встретились два придворных, причем один, считая другого ниже себя по происхождению, не поклонился ему. Тогда последний тут же достал кинжал и совершил харакири. «Пусть мой оскорбитель знает,- сказал он, умирая,- что мое мужество не ниже его!» Узнав, по окончании аудиенции, об этих словах, оскорбитель вскричал: «Моя кровь не ниже его!» и тут же, присев в сэйдза, также разрезал себе живот.

Подобная легкость лишения себя жизни объясняется полнейшим пренебрежением к ней, а также наличием среди буси культа смерти, создававшего вокруг прибегнувшего к сэппуку ореол мужественности и делавшего его имя знаменитым не только среди оставшихся жить, но и у будущих поколений. В эпоху войн самоубийство посредством разрезания живота стало у воинов настолько распространенным, что превратилось по существу в настоящий культ.

Ритуал

Сэппуку выполнялось различными методами, выработанными разными корю. Самурай, погружая оружие в брюшную полость, должен был разрезать её так, чтобы окружающие могли увидеть внутренности и тем самым чистоту помыслов воина. Часто живот разрезался дважды, сначала горизонтально от левого бока к правому, затем вертикально от диафрагмы до пупка. После такого страшного ранения остаться в живых было уже невозможно. Также существовал способ разрезания живота, при котором брюшная полость прорезалась в виде буквы «Х». Первым движением был рез от левого подреберья направо - вниз. Оно проводилось самураем в сознательном состоянии, тщательно и с вниманием, когда буси имел еще много сил для этой операции. Второй разрез делался уже при уходящем от сильной боли сознании, при большой потере крови. Он направлялся с нижней левой части живота вверх - направо, что было проще для правой руки. Кроме крестообразного вскрытия живота, применялись также и другие виды. Самым распространенным было вспарывание живота посредством косого разреза слева направо - вверх, или двумя прорезами, образующими прямой угол.

В более позднее время операция была упрощена: достаточно было сделать лишь небольшой разрез или просто погрузить вакидзаси или кинжал в живот, используя при этом вес собственного тела. Очевидно, под влиянием этого «упрощенного» способа позже развился метод самоубийства посредством выстрела в живот - тэппобара 鉄炮原.  Вид разрезания живота зависел в основном от самого самурая, от степени его самообладания, терпеливости и выносливости. В редких случаях харакири производилось не стальным, а бамбуковым мечом, которым было намного труднее перерезать внутренности. Это делалось для того, чтобы показать особую выдержку и мужество воина, для возвеличивания имени самурая, вследствие спора между буси или же по приказанию сюзерена.

Сэппуку совершалось, как правило, в положении сэйдза (японское положение сидя, когда человек касается коленями пола, а туловище покоится на пятках), причем одежда, спущенная с верхней части тела, затыкалась под колени, препятствуя тем самым падению навзничь после проведения ритуала, так как опрокинуться на спину при столь ответственном действии считалось позором для самурая. Иногда сэппуку делалась воинами стоя, этот способ получил название «татибара» 立原 - самоубийство стоя (в естественном положении).

Живот разрезался специальным кинжалом для харакири - кусунгобу 九寸五分, считавшимся фамильной ценностью, которая хранилась в нише токонома на подставке для мечей, или вакидзаси 脇差 - малым самурайским мечом. В случае отсутствия особого орудия для совершения сэппуку, что бывало  крайне редко, мог использоваться и большой меч, который брался рукой за лезвие, обмотанное материей для удобства производимой операции. Иногда оборачивалось материей или шелковой бумагой и лезвие малого меча с таким расчетом, чтобы десять - двенадцать сантиметров режущей поверхности оставались свободными. При этом кинжал брали уже не за рукоять, а за середину клинка.

Подобная глубина прореза необходима для того, чтобы не задеть позвоночник, что могло явиться препятствием для дальнейшего проведения ритуала. В то же время, по правилам сэппуку, необходимо было следить за лезвием, которое могло пройти слишком поверхностно, разрезав только мышцы живота, что могло быть уже не смертельным.

Харакири как и владению оружием самураи начинали обучаться с детства. Опытные наставники в специальных рю объясняли юношам, как надо начать и довести до конца сэппуку, сохранив при этом собственное достоинство и проявив умение владеть собой вплоть до последнего вздоха. Огромная популярность, повсеместное распространение и прославление ритуала в феодальном обществе давали свои результаты: дети самураев часто прибегали к совершению обряда разрезания живота. Андре Бельсор описал случай харакири семилетнего сына самурая, совершившего ритуал перед наёмными убийцами, посланными к его отцу, но убившими по ошибке другого человека. При опознании трупа молодой самурай, желая использовать эту ошибку для спасения жизни родителя, как бы в отчаянии, выхватил меч и безмолвно разрезал себе живот. Преступники, поверившие в этот своеобразный обман, удалились, посчитав своё дело сделанным.

В случае, если самоубийство совершалось не на поле боя и планировалось заранее, оно проводилось торжественно, при зрителях. Самурай принимал ванну, одевался в белое кимоно, вкушал любимую пищу, а когда последние приготовления были завершены, перед ним клали ритуальный кинжал кусунгобу 九寸五分 (девять сун, пять бу), короткий меч танто 短刀 или вакидзаси 脇差 на блюде или специальной подставке. Одетый торжественным образом, сидя перед оружием, буси готовился к последнему драматичному акту в своей жизни и писал своё предсмертное стихотворение.

Перед проведением ритуала самоубийца мог выбрать себе помощника «кайсякунин» 介錯人 или просто «кайсяку» 介錯, который, как правило, являлся его близким другом или родственником и должен был отрубить самураю голову. Как правило, отсечение головы производилось в тот момент, когда самоубийца вонзал клинок себе в живот. При этом кайсякунин мог продемонстрировать наивысшее мастерство, отрубив голову таким образом, чтобы она повисла на тонкой полоске кожи. Этот удар назывался «дакикуби» 抱き首 (дословно: «обнимающий шею») и требовал от исполнителя такого мастерства, что его мог исполнить только очень опытный фехтовальщик.

Такой ритуал вошёл в обиход после того, как сэппуку перешло с полей схваток и военного времени в судебную практику. Со временем кайсякунин 介錯人 уже не обязательно являлся близким другом или родственником самоубийцы. Да и в военное время, если самурай, потерпевший поражение, тем не менее, храбро сражался, противник мог оказать дань уважения его мужеству и выступить для него в роли кайсяку.

Ямамото Цунэтомо 山本常朝 в «Хагакурэ» 葉隱 написал следующее:

«С незапамятных времен среди самураев просьба стать кайсяку 介錯 считалась плохим предзнаменованием. Причина этого в том, что кайсяку 介錯 не приобретает славы, даже если хорошо совершил своё дело. Но если, по какой-то случайности, он совершит оплошность, он опозорит себя до конца жизни. В соответствии с практикой прошлых времён были случаи, когда головы укатывались, и было сказано, что лучше отрубать их, оставляя тонкую полоску кожи, чтобы голова не откатилась в сторону проверяющих чиновников. Тем не менее, в настоящее время лучшим считается чистое отрубание головы».

В случае, когда сэппуку должны были совершить лица, которым не доверяли, или которые были слишком опасны, или же не хотели и не могли совершить самоубийство, ритуальный кинжал заменяли на веер. Совершающий харакири касался веером своего живота, и в этот момент кайсякунин обезглавливал его.

Следует отметить, что проникающие ранения брюшной полости — самые болезненные по сравнению с подобными травмами других частей тела. Женщины из самурайских родов по этой причине при совершении обряда могли просто перерезать себе горло или нанести смертельный удар кинжалом в сердце. Такое самоубийство считалось более гуманным, тем не менее этот процесс также мог называться харакири. Самоубийство посредством перерезания горла дзигай 自害 (jigai), что означает «уничтожение самой себя» исполнялось женами самураев специальным кинжалом кайкэн 懐剣 - свадебным подарком мужа,- или коротким мечом, вручаемым каждой дочери самурая во время обряда совершеннолетия, были известны случаи применения для этой цели и большого меча. Обычай предписывал хоронить совершивших ритуал с оружием, которым оно было исполнено. Возможно, именно этим можно объяснить наличие в древних женских погребениях мечей и кинжалов.

В соответствии с нормами неписанного кодекса бусидо для жены самурая считалось позором не суметь покончить с собой при необходимости, поэтому женщин также учили правильному исполнению дзигай 自害. Они должны были уметь перерезать артерии на шее, знать, как следует связать себе колени перед смертью, чтобы тело было найдено в целомудренной позе.

Свод церемоний и правил для совершения харакири, вырабатывавшийся на протяжении длительного времени, в общих чертах был оформлен при сёгунате Асикага (1333 - 1573 годы), когда обычай стал приобретать силу закона. Однако сложный ритуал, сопровождавший сэппуку, окончательно сформировался лишь в эпоху Эдо, когда сэппуку стало применяться официально, как наказание по приговору суда совершивших преступление буси. Обязательным лицом при исполнении официального сэппуку стал помощник делающего харакири самурая -  кайсяку 介錯 или кайсякунин 介錯人.

История сэппуку имеет немало примеров, когда после вспарывания живота буси находили в себе силы, чтобы написать духовное завещание своей собственной кровью. Однако, несмотря на воспитание и умение владеть собой, самурай мог подсознательно потерять контроль над своими действиями вследствие ужасной боли и «умереть некрасиво».

Японцы ориентированы не столько на этический, сколько на эстетический критерий при оценке человеческих поступков. Мир делится для них не на доброе и злое, а скорее на чистое и нечистое, красивое и безобразное. В человеке более всего ценят тонкий вкус и чувство красоты. На островах чувство красоты культивировалось веками. Рабиндранат Тагор  রবীন্দ্রনাথ ঠাকুর (1861 — 1941 годы) говорил про японцев, что «они видят Истину в Красоте, а Красоту в Истине».

Согласно так называемому этикету и эстетике смерти (сино сахо), принятому в среде сословия буси, самурай должен был умирать красивой, достойной смертью (синибана), приняв её легко и спокойно. В противоположность этому в поведении умирающего (синиката или синидзама) различалась и постыдная, не достойная воина смерть (синихадзи), при которой нарушалась эстетика смерти и что считалось недопустимым для самурая. Здесь важно было не испортить «некрасивой» смертью родословную и честь дома, В этом случае говорилось: «Ты не имеешь права позором осквернить имя своего рода».

Согласно своеобразной эстетике смерти, существовавшей в древней Японии и постоянно культивировавшейся в семейной и социальной среде, человек вообще должен был умирать красиво, то есть невозмутимо, как бы засыпая с улыбкой на лице, имея благочестивые мысли. Стоны, нежелание умереть и расстаться с близкими и своим имуществом расценивались как нарушение этики и эстетики смерти и строго осуждались.

Власти сёгуната Токугава чётко определили, что харакири является почетной смертью привилегированных сословий, но никоим образом не низших слоев общества. Законодательство досконально определяло также строгую последовательность церемонии, место проведения и лиц, назначенных для исполнения ритуала.

В случае совершения сэппуку самураем, стремящимся предупредить наказание со стороны властей или главы клана по собственному усмотрению или решению родственников, семья буси не лишалась его имущества и доходов, а самоубийца добивался оправдания перед судом детей и заслуживал почетного погребения. Выполнение же харакири как особого вида наказания, налагаемого за преступления, влекло за собой конфискацию имущества.

Обычно в дом к провинившемуся перед сюзереном или властями самураю являлся чиновник, который показывал ему деревянную табличку с приговором. После этого должностное лицо и сопровождающие его слуги могли оставить осужденного дома или же отдать его под надзор даймё, который становился ответственным за буси, приговоренного к сэппуку, и за то, чтобы тот не избежал наказания, обратившись в бегство.

В соответствии с кодексом незадолго до церемонии самоубийства происходило назначение лиц, ответственных за проведений процедуры разрезания живота и для присутствия при самом акте сэппуку. Тщательно подбиралось место для исполнения ритуала, которое определялось в зависимости от официального, должностного и социального положения  приговоренного. Приближенные сёгуна - даймё, хатамото и вассалы даймё, имевшие командирский жезл, производили сэппуку во дворце, самураи низшего ранга - в саду дома сюзерена, на попечение которого был отдан осужденный. Сэппуку могло состояться и в храме. Помещение храма или часовни иногда нанимали чиновники для совершения харакири в том случае, если приказ на сэппуку приходил во время путешествия. Этим объясняется и наличие у каждого путешествующего самурая особого платья, которое буси всегда имели при себе.

Для ритуала, совершавшегося в саду, сооружалась загородка из кольев с натянутыми на них полотнищами материи. Огороженная площадь равнялась двенадцати квадратным метрам, если сэппуку выполняло важное лицо. В загородке имелось два входа: северный (умбам-мон, в переводе - «дверь тёплой чашки») и южный - «вечная дверь» (сюги-емон - «дверь упражнения в добродетели»). В некоторых случаях загородка делалась без дверей вообще, что было более удобно для свидетелей, которые наблюдали за происходящим внутри. Пол в загороженном пространстве застилался татами с белыми каймами, на которые укладывали полоску белого шелка или белый войлок (белый цвет считается в Японии траурным). Здесь же иногда устраивали подобие ворот, изготовленных из бамбука, обернутого белым шелком, которые походили на храмовые ворота; вешали флаги с изречениями из священных книг, и ставили свечи, если обряд проводился ночью. При подготовке церемонии в помещении стены комнаты драпировались белыми шелковыми тканями. То же делалось и с внешней стороной дома осужденного - она обвешивалась белыми полотнищами, закрывавшими цветные щиты с вышитыми на них фамильными гербами.

Накануне исполнения обряда, если осужденному было разрешено делать сэппуку в собственном доме, самурай приглашал к себе близких друзей, пил с ними сакэ, ел пряности, шутил о непрочности земного счастья, подчеркивая тем самым, что буси не боится смерти и харакири для него - заурядное явление. Именно этого - полного самообладания и достоинства перед и во время обряда самоубийства - и ждали все окружающие от самурая.

Кайсяку 介錯 выбирался представителями клана или самим воином.  Обычно в этой роли выступал лучший друг, ученик или родственник приговоренного к харакири, который в совершенстве мог владеть мечом. Первоначально в древности термин «кайсяку» применялся к охранителям  господ или к лицам, оказывающим какую-либо помощь другим.

Начиная с XVII века, присутствие кайсяку при сэппуку, проводимом по приговору суда, становится уже обязательным. Самурай, приглашенный на обряд сэппуку в качестве кайсяку, должен был выразить готовность быть полезным в этом деле, но ни в коем случае не изображать печали на лице; это было равносильно отказу, причиной которого было недостаточное искусство владения мечом, что рассматривалось как бесчестие для воина. Ассистент, выбранный осужденным, обязан был поблагодарить его за оказанное доверие и высокую честь. Кайсяку не должен был использовать в ходе совершения сэппуку свой собственный меч, но брал оружие у осужденного, если тот об этом просил, или у своего даймё, так как в случае неудачного удара вина за это ложилась на меч владельца.

Кроме кайсяку, осужденному, как правило, помогали еще один-два человека. Первый подавал приговоренному малый меч или кинжал - орудие совершения сэппуку, в обязанности второго входило преподнесение свидетелям отрубленной головы для опознания.

Накануне совершения церемонии составлялся список лиц, которые, согласно правилам, должны были присутствовать на месте совершения сэппуку. Это были один-два главных советника даймё (каро), двое-трое второстепенных советников (енин), двое-трое моногасиров - приближенных 4-й степени, заведующий дворцом (русуи, или русубан), шестеро прислужников 5-6-го рангов (если осужденный вверялся надзору князя), четверо самураев низшего ранга, которые приводили в порядок место проведения сэппуку и погребали тело (если просьба родственников осужденного о выдаче им останков была отклонена). Число прислужников зависело от ранга приговоренного. В случае совершения харакири в пределах клана (то есть если самурай осуждался на харакири не правительством сёгуна, а собственным господином - феодальным князем) осужденному помогали двое-трое прислужников.

В качестве свидетелей выступали общественные цензоры, главный из которых объявлял осужденному приговор непосредственно перед харакири и затем сразу же покидал место, на котором должно было делаться сэппуку. Второй цензор оставался, чтобы засвидетельствовать исполнение приговора. Представители власти удостоверяли не только смерть, но и строгое соблюдение всех церемоний и формальностей при харакири самурая. Важными считались мельчайшие подробности, каждый жест и движение были строго определены и регламентированы.

В соответствии с ритуалом, кайсяку 介錯 и его помощники надевали свои церемониальные одежды (в случае осуждения преступника правительством), при харакири самурая из их собственного клана - только кимоно и поясную одежду - хакама. Хакама перед исполнением сэппуку подворачивалась. При харакири самурая высокого ранга ассистенты обязаны были надевать белые одежды.

Прислужники надевали пеньковое платье и также подворачивали свои хакама. Перед чтением приговора осужденному приносили на большом подносе смену платья, которое надевалось после его прочтения. Во время исполнения сэппуку буси был одет в белую одежду без гербов и украшений, которая рассматривалась и как погребальное платье. Она называлась «синисодзуку» («одеяние смерти»).

После того как подготовка и осмотр места харакири были завершены, а кайсяку и присутствующие при сэппуку проэкзаменованы на знание церемоний, наступал главный момент обряда. Обстановка проведения харакири требовала торжественности и должна была быть «красивой». От присутствующих же требовалось относиться к осужденному с вниманием и уважением.

Хозяин дворца (дома), в котором проводилась церемония, вел цензоров к месту, где зачитывался приговор, при этом этикет требовал, чтобы свидетели были одеты в церемониальное пеньковое платье и шли с двумя мечами. Затем приводили осужденного, окруженного сопровождавшими его лицами: моногасира шел спереди, енин сзади, шестеро прислужников 5-6-го рангов - по бокам.

После того как все рассаживались по местам, главный цензор, не глядя в сторону преступника, начинал чтение приговора, стараясь делать это ровным голосом,  дабы придать спокойствие и твердость присутствующим.

Осужденному было разрешено сказать главному свидетелю то, что он хочет, однако, если его речь была сбивчива и несвязна, цензор клана (главный свидетель) делал знак прислужникам, и те уводили приговоренного. В случае, если осужденный просил письменные принадлежности, чтобы изложить свою последнюю волю, приближенные даймё должны были ему отказать, так как это запрещалось законом. Затем главный цензор покидал место совершения сэппуку, и сразу же после прочтения приговора он должен был приводиться в исполнение, чтобы мужество не изменило со временем осужденному.

Прислужники во время чтения приговора сидели справа и слева от осужденного. В их обязанности входило не только всячески помогать приговоренному к харакири самураю, но и убить его (отрубить голову или заколоть) при попытке к бегству кинжалами, которые прислужники прятали у себя за пазухой.

Осужденный входил в загороженное пространство (если харакири совершалось в саду) через северный вход и занимал своё место для исполнения сэппуку, садясь лицом к северу. Возможно было и обращение лицом к западу с соответствующим оформлением места исполнения сэппуку. Кайсяку 介錯 со своими помощниками входил через южные ворота, становился слева сзади, спускал с правого плеча свои церемониальные одежды, обнажал меч и клал ножны от пего сбоку, делая все так, чтобы этого не видел приговоренный.

Другой ассистент в это время преподносил осужденному на подносе кинжал, а прислуживающие самураи помогали сбросить одежду и обнажить верхнюю часть тела. Совершающий харакири брал предложенное ему оружие и делал один (или более, в зависимости от разновидности способа) прорез в брюшной полости, стараясь перерезать мышцы и кишки по всей её длине. Производить эту операцию следовало без поспешности, уверенно и с достоинством.

Кайсякунин должен был внимательно наблюдать за происходящим и вовремя нанести окончательный удар умирающему. В зависимости от договоренности и условий совершения харакири выделялось несколько моментов для отсечения головы: когда ассистент отходит, поставив поднос с кинжалом перед буси; когда осужденный протянет руку для того, чтобы взять поднос (или, согласно ритуалу, поднимает поднос ко лбу); когда самурай, взяв кинжал, смотрит на левую сторону живота; когда осужденный наносит себе удар кинжалом (или делает прорез живота). В некоторых случаях кайсяку 介錯 ждал момента потери сознания и только тогда отрубал осужденному голову. Особо важным было для кайсяку не упустить нужный момент для отделения головы от туловища, так как очень трудно обезглавить человека, потерявшего способность владеть собой. В этом и заключалось искусство кайсяку. Воистину, как писал Иосиф Бродский:

Что делает Историю? - Тела.

Искусство? - Обезглавленное тело.

При совершении обряда харакири особое внимание обращалось на эстетическую сторону дела. Кайсяку, например, рекомендовалось нанести умирающему такой удар, при котором отделившаяся сразу от туловища голова все-таки повисала бы на коже шеи, так как считалось некрасивым, если она покатится по полу.

В случае, когда помощник не сумел отрубить голову одним ударом и осужденный делал попытку встать, прислужники самурая обязаны были добить его.

Когда голова была отрублена, кайсякунин отходил от трупа, держа меч острием вниз, вставал на колени и протирал лезвие белой бумагой. Если у кайсяку не было других помощников, он сам брал отрубленную голову за пучок волос (магэ) и, держа меч за лезвие, поддерживая рукояткой подбородок головы осужденного, показывал профиль свидетелю (слева и справа). В случае, если голова была лысая, положено было проткнуть левое ухо кодзукой (вспомогательным ножом, имеющимся при ножнах меча) и таким образом отнести её для освидетельствования. Для того чтобы не запачкаться кровью, кайсяку 介錯 должен был иметь при себе золу. После засвидетельствования совершения обряда свидетели поднимались и уходили в особое помещение, где хозяин дома или дворца предлагал чай, сладости.

В это время самураи низшего ранга закрывали тело, как оно лежало, белыми ширмами и приносили курения. Место, где происходило харакири, не подлежало очищению (в редких случаях его освящали молитвой), оно должно было постоянно держаться в памяти; брезгливое же отношение к помещению, запачканному кровью осужденного, порицалось.

В рассказе «Инцидент в Сакаи» 1914 года Мори Огай рассказывает о конфликте японцев с французскими солдатами в конце XIX века, когда были убиты тринадцать французов и двадцать японских солдат были приговорены к смерти, так как инцидент вызвал большие осложнения в верхах. Всем им было разрешено харакири. Для совершения харакири был предназначен храм Мекокудзи. Ворота Саммон затянули полотнищем с гербами хризантемы, внутреннюю территорию декорировали полотнами с гербами Хосокавы и Асано.

Некоторые из смертников прихватили с собой кисточки, бумагу и тушь, чтобы записать что-нибудь на память. Миноура Инокити, командир шестого пехотного отряда, написал перед смертью семисложное стихотворение:  «Сомнений нет, что патриота долг святой - изгнание варваров. Долг свой исполним и подадим пример на сотни лет. А наша смерть - пустяк, внимания не стоит». Когда настал его черед совершать харакири, он подвинул к себе поданную слугой деревянную подставку, взял меч в правую руку и обратился с предсмертными словами к французам:

- Слушайте, вы, французы! Умираю не ради вас, но ради отчизны. Смотрите же, как японец делает харакири!

Миноура распахнул хаори, приставил меч к голому телу и резко вонзил его в живот слева. Пройдя вершка три вниз, он затем поворачивает направо и режет еще вершка на три вверх. Открывается зияющая рана. Миноура отбрасывает меч и, не сводя ненавидящих глаз с французов, вытаскивает свои внутренности. В это время помощник обнажает меч и ударяет его по шее, но, видимо, недостаточно сильно.

- Что же ты?! Действуй спокойно! - кричит Миноура. Вторым ударом помощник достигает позвонков; было слышно, как они хрустнули. Но Миноура снова кричит:

- Я еще жив! Руби как следует!

Голова Миноура скатилась лишь после третьего удара помощника. В это время французский консул потерял самообладание и ушел. В дальнейшем оставшихся девять человек помиловали. Но один из них - Хасидзуме - прокусил себе язык, изо рта хлынула кровь, и он упал. Так он выразил свой протест, что ему помешали умереть вместе с товарищами.

Канси 諌死 и фунси 憤死

Специализированной формой сэппуку в феодальные времена считалось «канси» 諌死  («смерть по убеждению»), когда вассал мог совершить самоубийство в знак протеста против решения господина. Самурай делал один глубокий горизонтальный надрез в области желудка, после чего быстро перевязывал рану. Затем он представал перед лицом своего даймё, выражал ему свой протест и открывал рану, которая, разумеется, была смертельной. «Канси» не следует путать с другим видом самоубийства под названием «фунси» 憤死 («смерть в знак протеста»), которое тоже представляет собой выражение недовольства или протеста.

Дзюмондзи гири 十文字切り

Некоторые самураи выбирали более болезненную форму ухода из жизни – «дзюмондзи гири» 十文字切り («крестообразный надрез»). При этом виде сэппуку помощник в целях быстрого прекращения страданий воина уже не присутствовал, а после первого горизонтального надреза самоубийца делал второй еще более болезненный надрез по вертикали. Ожидалось, что самурай, избравший дзюмондзи гири, с достоинством уйдёт из жизни, как должно перенеся предсмертную агонию.

Сэппуку 切腹 и данто 断頭

Хотя добровольное сэппуку было наиболее распространённой формой, также существовали обязательные формы этого ритуала. В частности сэппуку использовалось в качестве смертной казни для опальных самураев, особенно в отношении совершивших неспровоцированные убийства, грабежи, государственную измену или бравших взятки. Между добровольным сэппуку и таким ритуалами «по принуждению» существовала определённая разница, например, в последнем случае семья самоубийцы не очищалась от вины и в зависимости от тяжести проступка её могли понизить в ранге и/или конфисковать половину – или всё – имущество покойного.

Между обезглавливанием в процессе сэппуку и обыкновенным обезглавливанием данто 断頭 установилась юридическая разница. Для привилегированных лиц в виде снисхождения смертная казнь заменялась уходом из жизни через сэппуку, то есть казнью, но только в виде ритуального обезглавливания. Такое смертная казнь полагалась за проступки, не позорящие самурайской этики, поэтому она не считалась позорной, и в этом было её отличие от обыкновенной казни.

«Дзюнси» 殉死 - «самоубийство верных»

Дзюнси 殉死 может переводиться как «убийство из верности» или «убийство вослед» и является разновидностью традиционного японского самоубийства сэппуку.

Словом «дзюнси» сейчас обозначают случай, когда вассал решал уйти вслед за умершим или убитым господином. Первоначально дзюнси совершалось только если даймё был убит в бою или наёмными убийцами, то есть естественная смерть от старости или длительной болезни не являлась основанием для совершения вассалом такого ритуального самоубийства.

Эта практика описывается в китайской летописи, созданной ещё в VII веке и описывающей «людей Ямато». По данным «Вэйчжи» 魏志 («Хроники Вэй»), в 646 году указом было запрещено дзюнси, но, разумеется, самоубийства происходили ещё на протяжении многих веков.

В эпоху сёгуната Токугава о войнах и сражениях практически ничего не знали и дзюнси постепенно стало повсеместной практикой в случае вполне мирной кончины сюзерена.

К примеру после смертей Мацудайры (Токугавы) Тадаёси 松平忠吉 (18 октября 1580 — 1 апреля 1607 года) и Мацудайры (Юки) Хидэясу 結城秀康 (1 марта 1574 — 2 июня 1607 года) произошло 1607 самоубийств. Сэппуку совершали даже самые высокопоставленные лица – например, после смерти Токугавы Хидэтада 徳川秀忠 (30 июля 1579 — 14 марта 1632 года) добровольно ушли из жизни его «рёдзю» («rōjū», старшие советники), а после смерти Токугавы Иэмицу 徳川家光 (12 августа 1604 — 8 июня 1651 года) покончили с собой 13 его ближайших советников (в том числе и двое рёдзю), что привело к резкому изменению баланса в совете.

В итоге дзюнси практиковалось столь широко, что множество даймё поставили это действие вне закона, а на уровне сёгуната ритуал был запрещен в 1663 году. Тем не менее практика продолжала существовать. Когда скончался даймё Окудайра Тадамаса 奥平忠政, один из его вассалов совершил самоубийство. С целью соблюдения запрета на дзюнси, сёгунат убил его детей, выслал прочь всех родственников и вместо имеющегося земельного надела выдал другой, поменьше.

Однако случаи дзюнси всё равно продолжались и в итоге этот вид самоубийства был запрещён повторно в 1683 году. Как видно из практики с другими законами сёгуната Токугава, многочисленные повторы различных запретов означают лишь, что запреты слабо соблюдаются или не соблюдаются вообще. Одним из последних и нашумевших случаев ритуальных самоубийств после гибели господина стало двойное убийство генерала Ноги Марэсукэ 乃木希典 и его жены после смерти императора Мэйдзи в 1912 году.

Оибара или цуифуку 追腹

Также существовала практика совершения сэппуку после смерти своего господина, так называемая «оибара» 追腹 или 追い腹 в случае «кунного» (японского) чтения иероглифов, или «цуифуку»  追腹 – в случае «онного» (японо-китайского) прочтения.

Синдзю 心中 - самоубийство влюбленных

Говоря о самоубийствах, характерных для японского общества, нельзя не вспомнить еще об одном, широко распространенном в этой стране обычае. Несмотря на то, что этот обычай самоубийства, несомненно, несет на себе элемент ритуальности, в целом мы должны отнести его к феномену индивидуального самоубийства - речь идет о синзю 心中 (shinju), или самоубийстве от любви.

Молодые люди, влюбленные друг в друга и не имеющие возможности обрести счастье в этой жизни (по разным обстоятельствам: несогласие родителей, материальное неблагополучие), надеются на другую блаженную жизнь, в которой соединятся с любимым существом. Самоубийства такого рода практически никогда не осуждались окружающими, а сами самоубийцы рассчитывали в загробной жизни на милосердие богини Амиды, такой сострадательной ко всем несчастным.

Синзю 心中 почти всегда совершалось попарно. Перед совершением самоубийства молодые люди часто вместе совершали путешествие по самым прекрасным местам Японии, посещая многочисленные достопримечательности и культурные святыни. После этого или еще во время путешествия они выбирали какой-либо живописный уголок вблизи реки или в горах и вместе кончали жизнь самоубийством.

Обычай синзю до сих пор имеет такое широкое распространение в Японии, что в некоторых местах, наиболее часто избираемых несчастными влюбленными для сведения счетов с жизнью, приходится устанавливать специальные посты с целью предотвратить самоубийства.

Чаще всего молодой человек сначала убивает, по договоренности, свою возлюбленную, а потом перерезает себе горло; иногда влюбленные отравляют свою пищу и умирают от яда. Чаще же всего молодые люди бросаются вместе в пруд или реку, причем предварительно крепко привязывают себя друг к другу с помощью косимаки - пояса молодой девушки. С тех пор как вся Япония покрылась сетью железных дорог, многие из влюбленных бросаются вместе под поезд.

Все такие самоубийцы оставляют письма, в которых объясняют причины своего поступка и просят прощения у родителей. В этих трогательных письмах влюбленные никогда не винят никого, а виновными признают исключительно себя самих. Почти все письма заканчиваются просьбой похоронить их вместе. Родители не всегда исполняют такие просьбы, но народ глубоко сожалеет о таких несчастных, так как в Японии существует предание, что такие самоубийцы только тогда смогут обрести покой, когда они будут положены в одну могилу. Когда же просьба несчастных исполняется, то погребение их сопровождается пышной и в высшей степени трогательной церемонией.

Две погребальные процессии выходят из двух домов и сходятся при свете фонарей во дворе храма, где совершают обычные обряды и где священник произносит трогательную речь. Затем обе процессии соединяются и направляются на кладбище к уже приготовленной могиле. Оба гроба одновременно опускают в яму и ставят рядом. Уамо-но-моно вынимает доски, разделяющие обоих самоубийц, так что из двух гробов образуется один. Потом гробы засыпают землей и кладут надгробную плиту, повествующую об их печальной судьбе.

Мигавари нитатсу - жизнь взамен

О поэтизации обряда харакири, его глубокой эстетизированности говорит существование очень трогательного по сути поверья, которое называется «мигавари нитатсу» (акт замещения). Согласно этому поверью, каждый человек, если он искренне того желает, может отдать свою жизнь взамен жизни дорогого ему существа. Причем, пожертвовать жизнью можно не только ради другого человека или любимого животного, но даже ради дерева.

В народе очень популярна и любима легенда о Юроку-сакуре (»вишневое дерево, цветущее на шестнадцатый день»). Это знаменитое дерево, якобы, растет в провинции Иё и даже имеет имя собственное, потому что отличается от других вишневых деревьев замечательной особенностью - оно расцветает каждый год в день первого месяца по старому лунному календарю, в Пору Больших Холодов, значительно раньше других деревьев. Происходит это потому, что Юроку-сакура не обычное дерево. В нем oживет душа человека, и оно само выбирает срок цветения.

Человек, отдавший дереву жизнь, был самураем, вишня росла в его саду и в ту пору цвела в положенное время, как и все остальные вишни. Под этим деревом прошла жизнь нескольких поколений предков старого буси, и сам он играл ребенком под её ветвями. Сакура была единственно дорогим, что оставалось в его жизни, так как воин был уже стар и пережил своих детей. И вот однажды к ужасу старика сакура не зацвела, она начала засыхать и умерла. Чтобы утешить старика, соседи посадили в его саду молодое красивое вишневое дерево. Но это не уняло горя, так как всем сердцем любил самурай древнюю сакуру. И пришла ему счастливая мысль - старик понял, как оживить дерево.

На шестнадцатый день первой луны он вышел в сад, поклонился сухому дереву и сказал: «Умоляю тебя, снизойди до моей просьбы, начни расцветать снова. Я хочу умереть вместо тебя. Возьми мою жизнь». Он расстелил под деревом белое покрывало, принял ритуальную позу и исполнил обряд сэппуку. В тот же час дерево расцвело, так как вселился в него дух старого самурая. Так и цветет эта сакура с тех пор каждый год - на шестнадцатый день первого лунного месяца.

Идеология

Существует точка зрения, согласно которой сэппуку усиленно насаждалось религиозными догматами буддизма, его концепцией бренности бытия и непостоянством всего земного. В философии дзэн-буддизма центром жизнедеятельности человека и местоположением его души считалось не сердце или голова, а живот, занимающий как бы срединное положение по отношению ко всему телу и способствующий более уравновешенному и гармоничному развитию человека. В связи с этим возникла масса выражений, описывающих разные душевные состояния человека с использованием слова «живот», по-японски хара 腹 (в другом прочтении: фуку); например, харадацу — «ходить с поднявшимся животом» — «сердиться», хара китанай 腹汚い — «грязный живот» — «низкие стремления», хара-но курой хито 腹の黒い男 — «человек с чёрным животом» — «человек с чёрной душой», хара-но най хито 腹のない男 — «человек без живота» — «бездуховный человек». Считается, что вскрытие живота путём сэппуку осуществляется в целях показать чистоту и незапятнанность своих помыслов и устремлений, открытие своих сокровенных и истинных намерений, как доказательство своей внутренней правоты. Другими словами, сэппуку является последним, крайним оправданием перед небом и людьми.

Возможно также, что возникновение этого обычая вызвано причинами более утилитарного характера, а именно постоянным наличием при себе орудий самоубийства — меча и ножа. Разрезание живота мечом являлось очень действенным средством, и остаться в живых после такой раны было практически невозможно. В Европе существовала некоторая аналогия этого ритуала: обычай бросаться на меч в древнем Риме возник не в силу какой-нибудь особой идеологии, а из-за того, что меч у воина был всегда при себе.

Западный опыт

Впервые люди Запада увидели формальную версию совершения сэппуку в так называемом «Инциденте в Сакаи» (Сакаи дзикэн 堺事件). 15-го февраля 1868 года одиннадцать французских моряков с судна «Дюпле» («Dupleix») вошли в японский город Сакаи без официального разрешения. Их появление вызвало панику среди жителей и местные силы по обеспечению безопасности были направлены против них с целью водворения моряков обратно на корабль, однако началась драка, в ходе которой моряки были застрелены.

После выражения протеста французским представительством, была выплачена компенсация, а виновные в организации потасовки были приговорены к смертной казни, за исполнением которой наблюдал французский капитан. Ужасный характер казни через сэппуку потряс капитана, который в итоге обратился с просьбой о помиловании. В результате девять самураев были оставлены в живых.

Этот инцидент был описан Мори Огай 森鴎外 в знаменитом коротком рассказе «Сакаи дзикэн» 堺事件 («Инцидент в Сакаи»).

В 1860-х годах британский посол в Японии Элджернон Фриман-Митфорд (Algernon Freeman-Mitford), лорд Редесдейл, проживал неподалёку от Сэнгаку-дзи 泉岳寺, где похоронены 47 ронинов. В своей книге «Рассказы о древней Японии» он описывает мужчину, который пришёл к могиле, чтобы убить себя:

«Я расскажу ещё один случай, чтобы продемонстрировать святость могилы 47 ронинов. В сентябре 1868 года некий мужчина пришёл помолиться перед могилой Оиси Тикары. Завершив молитву, он сознательно провёл ритуал харакири, однако, поскольку рана в живот оказалась не смертельной, он перерезал себе горло. При мужчине была обнаружена записка, в которой говорилось, что, будучи ронином без средств к существованию, он ходатайствовал о присоединении к клану правителя Тёсю, но прошение было отклонено, поэтому ему ничего не осталось, кроме как умереть, так как быть ронином для него ненавистно, а служить какому-либо другому господину он не хочет.

Мог ли он найти более достойное место для того, чтобы свести счёты с жизнью? Это произошло примерно в двухстах ярдах от моего дома и когда я увидел место происшествия час или два спустя, вся земля была забрызгана кровью».

Митфорд также описывает сэппуку, свидетелем которого был его друг:

«Есть много историй о том, как посредством харакири был выражен чрезвычайный героизм. Случай молодого человека в возрасте всего 20 лет из клана Тёсю, о котором недавно рассказал мне очевидец, заслуживает внимания. Молодой человек, не удовольствовавшись одним разрезом, сделал три разреза по горизонтали и ещё два – по вертикали, после чего нанёс удар себе в горло так, что лезвие показалось с противоположной стороны. Крепко сжав зубы от совершаемых усилий, он вонзил меч до упора и упал замертво».

В ходе Реставрации Мэйдзи 明治維新 (Мэйдзи Исин) помощник сёгуна Токугава также совершил сэппуку:

«Ещё одна история и я закончу. Во время революции, когда тайкун («великий князь»), терпевший поражение со всех сторон, позорно бежал в Уэдо, он, как утверждается, решил больше не бороться и уступить. Один из членов его совета пришёл к нему и сказал: «Господин, теперь единственный путь для вас, чтобы восстановить честь семьи Токугава, заключается в том, чтобы уйти из жизни. Чтобы доказать вам, что я говорю искренно, я готов прямо здесь взрезать живот вместе с вами». Тайкун рассердился, сказав, что не собирается слушать такую ерунду и вышел из комнаты. Его преданный слуга, чтобы доказать свою честность, удалился в другую часть замка и торжественно сделал харакири».

В своей книге «Рассказы о древней Японии» Митфорд описывает ритуал харакири Таки Дзэндзабуро 瀧善三郎, которому он был свидетелем. Таки отдал своим самураям приказ стрелять по иностранцам в Хёго в феврале 1868 года.

«В заключение к вышеупомянутому отчёту о церемониях, которые надлежит соблюдать при совершении харакири, я опишу случай, который меня официально послали засвидетельствовать. <…> До этого времени ни один иностранец не становился свидетелем такой казни, которая рассматривалась скорее как байки путешественников.

Церемония, лично утверждённая микадо, была назначена на 22:30 в храме Сэйфуку-дзи (Seifukuji), «штаб-квартире» сацумцев в Хёго. Сюда были присланы свидетели от всех иностранных представительств.

Мы (семеро иностранцев) были приглашены японцами в качестве свидетелей в хондо, центральный зал храма, где должна была проходить эта церемония. Это была очень впечатляющая сцена. Огромный зал с высоким сводом, опирающимся на тёмные деревянные колонны. С потолка спускалось множество тех позолоченных ламп и украшений, которые обычны для буддийских храмов. Перед высоким алтарём, там, где пол, покрытый прекрасными белыми коврами, поднимался над землёй на три-четыре дюйма, был расстелен алый войлочный коврик. Длинные свечи, расставленные на равных расстояниях друг от друга, озаряли всё вокруг призрачным и таинственным светом, настолько тусклым, что он едва позволял следить за происходящим.

Семеро японцев заняли свои места по левую сторону от возвышения перед алтарём, а мы, семеро чужеземцев, были проведены направо. Больше в храме никого не было.

Через несколько минут беспокойного ожидания в зал вошёл Таки Дзэндзабуро, крупный тридцатидвухлетний мужчина благородной наружности, наряженный в церемониальные одежды с особыми пеньковыми крыльями, которые одеваются по торжественным случаям. Его сопровождали кайсяку и трое официальных чиновников, одетые в дзимбаори - военные мундиры, отделанные золотом.

Следует заметить, что понятие кайсяку 介錯 означает не совсем то, что наш «палач». На эту службу выбираются только благородные мужи; во многих случаях эту роль исполняет кровный родственник или друг осуждённого, и отношения между ними соответствуют скорее отношением начальника и подчинённого, чем жертвы и палача. В этом случае кайсяку был ученик Таки Дзэндзабуро - он был выбран товарищами последнего из всего круга его друзей по причине высокого мастерства в фехтовании мечём.

Вместе с кайсяку, по левую руку от него, Таки Дзэндзабуро медленно приблизился к японцам, и оба поклонились семерым свидетелям. Потом они подошли к нам, и приветствовали нас таким же образом - возможно, даже с большим почтением. В обоих случаях ответом был такой же церемонный приветственный поклон. Медленно и с огромным достоинством осуждённый поднялся на возвышение перед алтарём, дважды низко поклонился ему и присел на войлочном коврике спиной к алтарю. Кайсяку склонился по левую сторону от него.

Один из трёх провожатых выступил вперёд, вынул подставку, подобную той, какая используется для подношений в храме, на которой, обёрнутый в бумагу, лежал вакидзаси - японский короткий меч, или кинжал, длиной в девять с половиной дюймов; края и кончик этого меча остры как бритва. Поклонившись, он протянул его осуждённому, который принял его обеими руками и почтительно вознёс над головой, после чего положил его на пол перед собой.

После ещё одного глубокого поклона Таки Дзэндзабуро, голосом, выдававшим ровно столько чувств и колебаний, сколько можно ожидать от человека, делающего мучительное признание, он без единого признака эмоций на лице и в движениях, произнёс следующее:

«Я и только я отдал непосредственный приказ стрелять в чужеземцев в Кобэ, и сделал это ещё раз, когда они пытались скрыться. За это преступление я вскрываю себе живот и прошу присутствующих оказать мне честь и стать свидетелями этого».

Вновь поклонившись, говоривший позволил своей накидке соскользнуть с плеча и остался обнажённым до пояса. Очень аккуратно, как велит обычай, он подобрал рукава под колени, чтобы не упасть на спину, ибо благородный японский аристократ должен, умирая, падать лицом вперёд. Не спеша, крепкой рукой он поднял кинжал, лежащий перед ним; он смотрел на него с грустью, почти с любовью. Он на миг остановился - казалось, он в последний раз собирается с мыслями, - а потом вонзил кинжал глубоко в левую часть живота и медленно провёл его вправо, после чего повернул лезвие в ране, выпуская наружу небольшую струйку крови.

Во время этих невыносимо болезненных действий ни один мускул на его лице не пошевелился. Вырвав кинжал из тела, он наклонился вперёд и вытянул шею; лишь сейчас на его лице промелькнуло выражение страдания, но он не издал ни звука. В этот миг кайсяку, который до того сидел в глубоком коленопреклонении слева от него, но внимательно следил за каждым его движением, поднялся на ноги и, выхватил меч и поднял его в воздух. Мелькнуло лезвие, раздался тяжёлый, глухой удар и звук падения: голова была отсечена от тела одним ударом.

Наступила мёртвая тишина, нарушаемая только отвратительными звуками пульсирующей крови, выбрасываемой неподвижным телом, лежащим перед нами, которое лишь несколько минут назад было отважным и рыцарственным мужчиной. Это было ужасно. кайсяку 介錯 низко поклонился, протёр свой меч заранее приготовленным клочком бумаги и сошёл с возвышения. Обагрённый кровью кинжал был торжественно поднят как кровавое свидетельство экзекуции.

Двое представителей микадо покинули свои места, подошли к тому месту, где сидели мы, и попросили нас быть свидетелями того, что смертный приговор, вынесенный Таки Дзэндзабуро, был надлежащим образом приведён в исполнение.

Церемония завершилась, и мы покинули храм.

Торжественная церемония, которая имела место, была повсюду охарактеризована как проведённая с чрезвычайным достоинством и пунктуальностью, являющихся отличительными знаками действий высокопоставленных японцев; и важно отметить этот факт, поскольку это подтверждает, что умерший действительно был человеком, совершившим это преступление, а не подставным лицом.

Хотя ужасная сцена оставила глубокое впечатление, в то же время нельзя было не восхищаться твёрдостью и мужественностью страдальца и выдержкой кайсяку, который выполнил свой последний долг по отношению к господину».

Сэппуку в современной Японии

В 1873 году вскоре после Реставрации Мэйдзи, сэппуку как юридическая мера наказания была официально отменена, но этот ритуал, совершаемый добровольно, полностью не исчез. Как известно, десятки людей, в том числе и военнослужащие, совершили этот обряд в 1895 году в знак протеста против возвращения завоеванных территорий Китаю.

В 1912 году, когда скончался император Мэйдзи, генерал Ноги Марэсукэ 乃木希典 и его жена Сидзуко совершили дзюнси: в день похорон императора Мэйдзи генерал Ноги отправился во дворец и воздал последние почести своему господину. Вечером он вернулся домой, поужинал с женой и после захода солнца, когда пушечные залпы возвестили о том, что катафалк с телом императора проезжает через дворцовые ворота, генерал Ноги и Сидзуко сели напротив портрета Мэйдзи, после чего Марэсукэ вспорол себе живот, а Сидзуко, одновременно с этим, вонзила себе в сердце кинжал…

Фотография сделана за полчаса до смерти. На женщине траурное кимоно, а в газете напечатано траурное извещение о похоронах императора Мейдзи. Дело происходит 13 сентября 1912 года. Рядом с телами осталось завещание Ноги Марэсукэ, в котором были такие строки:

«Я не могу более служить своему господину. Находясь в глубоком горе по причине его смерти, я решил окончить свою жизнь».

На дворе стоял 1912 год, закончилась эра Просвещённого правления, положившая начало современной Японии – лидеру в науке и технике. Однако, у этой истории была и своя предистория: генерал Марэсукэ Ноги, самый прославленный из японских военачальников, возглавлял осаду Порт-Артура во время русско-японской войны 1905 года. Когда мощная крепость пала, имя победителя прогремело на весь мир. После окончания войны Ноги доложил о своих действиях лично императору. Во время объяснения деталей осады Порт-Артура он сорвался и заплакал, прося прощения за 56000 жизней, потерянных им во время осады, и попросил разрешения совершить ритуальное самоубийство, чтобы искупить вину. Во время осады погиб и его сын. Император запретил ему харакири и он, верный своему долгу, подчинился. Ноги потратил большую часть своего личного состояния на больницы для раненых и на памятники павшим солдатам. Но после смерти императора, Ноги стал свободен от данного им слова и покончил жизнь самоубийством на следующий день. Вспомним также как в конце Второй мировой войны многие японские солдаты и гражданские лица предпочли умереть, но не сдаться.

В 1970 году известный писатель Юкио Мисима и один из его последователей совершили публичное сэппуку в штаб-квартире Сил самообороны Японии после неудачной попытки провокации вооружённых сил на совершение государственного переворота. Мисима совершил сэппуку в кабинете генерала Канэтоси Маситы. Его кайсякунином был 25-летний Масакацу Морита, который трижды пытался отсечь Мисиме голову, но неудачно. Наконец, Хироясу Кога сумел совершить требуемое по ритуалу действие.

После этого Морита Масакацу попытался совершить сэппуку сам, однако нанесённые им раны были слишком неглубоки, чтобы стать смертельными, поэтому он подал сигнал, по которому Кога Хироясу обезглавил и его.

Известные люди в японской истории, сделавшие сэппуку

• Минамото-но Ёримаса 源頼政 (Minamoto no Yorimasa родился в 1106 году) - военачальник из рода Минамото. Активный участник войны Тайра и Минамото конца XII века, первым крупным сражением в которой стала битва при Удзи, состоявшаяся в июле 1180 года. В этом сражении Ёримаса возглавлял отряд воинов Минамото и вооружённых монахов-сохэев, оборонявших монастырь Мии-дэра и затем отступивших на юг, к храму Бёдо-ин. Несмотря на то, что монахи храма успели разрушить ведущий к нему мост через реку Удзи, преследовавшие их воины Тайра всё же сумели переправиться и захватить Бёдо-ин. Раненый в бою при обороне храмового комплекса, Минамото-но Ёримаса 20 июня 1180 года покончил с собой, совершив сэппуку в коридоре его главного здания, павильона Феникса 鳳凰堂. Это первый известный случай совершения самураем харакири в результате военного поражения.
• Минамото-но Ёсицунэ 源義経 (Minamoto no Yoshitsune родился в 1159 году) -  полководец из клана Минамото, живший между концом периода Хэйан и началом периода Камакура. Был девятым сыном Минамото-но Ёситомо и младшим братом основателя Камакурского сёгуната Минамото-но Ёритомо. Предатель со своим войском атаковал Ёсицунэ и его людей в поместье северных Фудзивара близ реки Коромо, в современной префектуре Иватэ. Вскоре сподвижники Ёсицунэ были разбиты, а сам он 15 июня 1189 года совершил ритуальное самоубийство сэппуку, в то время пока легендарный монах Бэнкэй, держащий в руках нагинату, сдерживал врагов. Минамото-но Ёсицунэ вошёл в историю как идеал самурая. Его последние годы, наполненные бедствиями и лишениями из-за политических интриг, произведённых за его спиной, равно как и трагический конец, превратили его легенду, прошедшую сквозь века. Постановки с участием Ёсицунэ и его сподвижника Бэнкэя являются обязательной частью репертуара театра кабуки.

• Кусуноки Масасигэ 楠木正成 (родился в 1294 году) — политический деятель и полководец периода Намбокутё. Кусуноки Масасигэ происходил из знатного самурайского рода провинции Кавати. В 1331 году откликнулся на призыв Императора Го-Дайго свергнуть Камакурский сёгунат, командовал обороной замка Акасака. В период реставрации Кэмму Император назначил его сюго провинций Кавати и Идзуми. В 1336 году был разбит в битве при Минатогава анти-императорскими силами Асикаги Такаудзи, после чего покончил с собой вместе со своим братом Кусуноки Масасуэ и ещё 60 самураями. За преданность Императорскому престолу был прозван «князем Дайнан» 大楠公. В японской историографии до 1945 года традиционно представлялся как образец «верного вассала», «слуги Императора», «истинного японца».

• Адзаи Нагамаса 浅井長政 (Azai Nagamasa родился в 1545 году) - глава рода Адзаи. Показав себя способным командиром, Нагамаса отвоевал у клана Роккаку земли, издавна принадлежавшие дому Адзаи. В процессе подписания союза с Ода, Нагамаса женился на Оити — сестре Оды Нобунаги. Оити родила Нагамасе четырёх детей — сына и трёх дочерей. В 1570 году Ода объявил войну дому Асакура, с которым у Адзаи был подписан союз, и Нагамаса был вынужден выступить в поддержку Асакура, поскольку он имел с ними давние связи. В августе 1570 года Нобунага Ода вместе с союзными силами Токугавы встретился с Адзаи и Асакура при Анэгаве. Хотя первый поход Нобунаги и не был удачным, в итоге Адзаи и Асакура потерпели поражение, потеряв большую часть своего войска. В августе 1573 года Ода в битве за замок Итидзиодани истребил весь род Асакура, после чего отправил все войска на устранение рода Адзаи. В крепости Одани Нагамаса, оказавшись в безвыходном положении, совершил сэппуку. Его 10-летнего наследника Ода Нобунага жестоко убил. На этом род Адзаи был закончен.
• Ода Нобунага 織田信長 (Oda Nobunaga родился в 1534 году) - военно-политический лидер Японии периода Сэнгоку, один из наиболее выдающихся самураев, посвятивший жизнь объединению страны. 29 мая 1582 года (10-го года Тэнсё) в ходе подготовки кампании против рода Мори Нобунага остановился в Киото, в храме Хонно-дзи. Он собирался лично возглавить войска, часть которых уже вела затяжные бои с противником. На подмогу им были высланы силы военачальника Акэти Мицухидэ. Однако ночью 2 июня войска, посланные на помощь, вместо выступления на фронт прибыли в Киото и окружили храм Хонно-дзи, где находился Нобунага со своей свитой. Солдаты Акэти Мицухидэ взяли храм штурмом, и Нобунага, охраняемый только небольшим числом телохранителей и слуг из числа свиты, проиграл битву и был вынужден совершить сэппуку.
• Такэда Кацуёри 武田勝頼 (Takeda Katsuyori родился в 1546 году) - полководец периода Сэнгоку. Сын Такэды Сингэна. 20-й глава рода Такэда и правитель провинции Каи (префектура Яманаси). Кацуёри стал фактическим наследником рода Такэда после смерти Такэды Ёсинобу, своего старшего брата. Его отец, Такэда Сингэн, не хотел видеть Кацуёри следующим главой рода и назначил Такэду Нобукацу, собственного внука, будущим руководителем. Однако Кацуёри сосредоточил все рычаги власти в своих руках, выполняя функции регента при Нобукацу. После смерти Сингэна, Кацуёри продолжил завоевательную политику отца. В 1574 году он захватил труднодоступный замок Такатэндзин, а в 1575 году вторгся вглубь территории провинции Микава, центральных владений Токугавы Иэясу. Однако агрессивная политика Кацуёри потерпела крах в битве при Нагасино, в которой войска рода Такэда были наголову разбиты союзными силами Токугавы и Оды Нобунаги. В 1582 году союзники напали на владения Кацуёри и уничтожили его оставшееся войско. Загнанный в тупик,  3 апреля 1582 года глава рода Такэда и члены его семьи совершили сэппуку.
• Сибата Кацуиэ 柴田勝家 (Shibata Katsuie родился в 1522 году) - самурайский полководец периода Сэнгоку. Полное имя — Сибата Сюриносукэ Гонроку Кацуиэ. Был вассалом и одним из наиболее значительных генералов Оды Нобунаги. Прозвища «Сибата-чёрт» 鬼柴田 и «Сибата-штурмовик»  かかれ柴田 получил за удачу и отвагу на поле боя. В 1583 году Кацуиэ объявил войну Тоётоми Хидэёси, предварительно заключив союз со своим кандидатом Нобутакой и бывшим генералом Нобунаги Такигавой Кадзумасу. Хидэёси быстро нейтрализовал этих союзников, захватив их резиденции. Решающая битва состоялась в горной местности Сидзугатакэ в провинции Оми, где силы Кацуиэ потерпели сокрушительное поражение. Армии противника вскоре осадили его цитадель Китаносё. 14 июня 1583 года Кацуиэ и его жена совершили ритуальное самоубийство.
• Ходзё Удзимаса 北条氏政 (Hōjō Ujimasa родился в 1538 году) -  4-й глава рода Го-Ходзё и даймё Одавара. В 1590 году японский правитель Тоётоми Хидэёси предпринял большой карательный поход на владения рода Го-Ходзё в Канто. В мае 1590 года 200-тысячная армия осадила замок Одавара, столицу клана Ходзё. Город оборонял 30-тысячный гарнизон. Осада продолжалась три месяца. 4 августа 1590 года замок Одавара капитулировал по приказу даймё Ходзё Удзимаса, который понимал, что ему никогда не выстоять против такой огромной армии. Также были захвачены замки Хатигата, Симода, Оси и Куноэ. 10 августа 1590 года Ходзё Удзимаса вместе со своим младшим братом Ходзё Удзитэру совершил сэппуку.
• Сэн-но Рикю  千利休 (Sen no Rikyū родился в 1522 году) - историческая фигура, признанная наиболее влиятельной в японской чайной церемонии и отчасти в традиции ваби-тя. Хотя Рикю и был одним из ближайших приближённых Хидэёси, из-за разногласий по важным вопросам и других неизвестных причин тот приказал Рикю совершить сэппуку. В книге американского автора Роберта Грина утверждается, что Хидэёси был взбешён тем, что Рикю установил статую самому себе во дворе замка. Но, несмотря на это, истинные мотивы Хидэёси по-прежнему неизвестны. Известно лишь, что Рикю совершил харакири в своём доме в усадьбе Дзюракудай в Киото 21 апреля 1591 года.
• 46 из 47 ронинов (умерли в 1703 году) - «Месть Ако» или «Сорок семь ронинов» 赤穂浪士 (буквально: «Странствующие самураи из Ако») - японское народное предание, повествующее о мести сорока семи бывших самураев за смерть своего господина. История повествует о том, как ронины подготовили и претворили в жизнь план отмщения Кире Кодзукэ-но-Сукэ (Кира Ёсихиса 吉良義央), чиновнику при дворе сёгуна Токугавы Цунаёси, за смерть своего господина, даймё Асано Такуми-но-Ками Наганори (Асано Наганори 浅野長矩) из Ако. В 1701 году Асано был приговорён к сэппуку за нападение на чиновника в ответ на оскорбления и издевательства со стороны последнего. Потеряв своего господина, сорок семь ронинов во главе с главным советником Оиси Кураносукэ (大石良雄 Оиси Ёсио, титул 内蔵助 - кураносукэ), дали клятву отомстить смертью за смерть, несмотря на то, что их за это ждал смертный приговор. 30 января 1703 года ронины двумя отрядами по сигналу барабана напали на поместье Киры в Эдо, перебив 16 и ранив более 20 человек. Кира успел спрятаться в доме вместе с женщинами и детьми в большом чулане, и его долго не могли найти. Как самураю Кире было почтительно предложено совершить ритуальное самоубийство, но тот отказался или же просто не смог этого сделать. Тогда ему отрубили голову и отнесли в монастырь Сэнгаку-дзи на могилу своего господина, исполнив тем самым клятву. Власти оказались в затруднительном положении: с одной стороны ронины поступили согласно букве и духу бусидо, отомстив за своего сюзерена; с другой стороны, они ослушались приказа сёгуна, проникли в Эдо с оружием и напали на придворного чиновника. Из-за растущей в народе популярности сорока семи ронинов, сёгун получал множество прошений за них, но, как и ожидалось, приговорил заговорщиков к смерти. Однако им было позволено провести благородный обряд ритуального самоубийства, как надлежало настоящим самураям, вместо того, чтобы быть казнёнными как преступники. Сэппуку состоялось в 20 марта 1703 года. Самого молодого самурая отправили на родину в Ако гонцом. Сорок шесть оставшихся в Эдо ронинов были похоронены в том же монастыре, что и их господин. Их могилы с тех пор стали объектом поклонения, а одежду и оружие их, как говорят, до сих пор хранят монахи Сэнгаку-дзи. Доброе имя рода Асано было восстановлено, его семье даже вернули часть бывших владений. Последний из этой группы ронин вернулся в Эдо, был помилован сёгуном и прожил 78 лет. Похоронен рядом со своими товарищами.
• Ватанабэ Кадзан 渡辺崋山 (Watanabe Kazan родился в 1793 году) - художник, ученый и государственный деятель. 23 ноября 1841 года покончил жизнь самоубийством в расцвете сил и творческой энергии, выразив таким образом благородный протест против несправедливых обвинений и заключения под стражу.
• Танака Синбэй 田中新兵衛 (Tanaka Shinbei 1832–1863 годы) - был одним из четырех членов хитокири во время позднего сёгуната Токугава в 1860-ых. Хитокири в том числе Синбэй работали под командованием Такэти Ханпэйта, лидера лоялистов Тоса, который стремился свергнуть сёгунат Токугава в и восстановить власть императора. Танака участвовал в убийстве главы Совета старейшин Эдо, на месте преступления был найден его меч. 11 июля 1863 года он был доставлен на допрос в Киото и попросил увидеть оружие. Когда Синбэю показали меч, он совершил сэппуку.
• Яманами Кэйсукэ 山南敬助 (Yamanami Keisuke родился в 1833 году) - самурай, генеральный секретарь (вице-командир) Синсэнгуми (специальной полиции в Киото в конце периода Эдо). Совершил сэппуку с помощью кайсяку 介錯 20 марта 1865 года из-за несогласия с вышестоящим начальством, чтобы не быть обвиненным в дезертирстве.
• «Бяккотай» 白虎隊 - «Отряд Белого тигра»(«Byakkotai») - группа 16-17-летних самураев из княжества Айдзу, защищавших его во время войны Босин. 8 октября 1868 года (в 23 день 8 месяца 4 года эры Кэйо по японскому календарю), когда подходила к концу битва при Тоногутихаре, 20 подростков из второго подотряда ситю, отрезанные от свох сил, отступили на холм Иимори, с которого виден был замок Айдзу-Вакамацу, цитадель княжества Айдзу, и окружавший его город. С холма они увидели дым, поднимающийся над замком, и решили, что замок захвачен и подожжён врагами. Уверенные, что их семьи и сюзерен Мацудайра Катамори уже мертвы, и будучи в отчаянии, все 20 совершили харакири (одному удалось выжить). Однако молодые самураи ошиблись в своих предположениях — оборона замка не была сломлена, а дым поднимался от горящих городских построек.
• Сайго Такамори (Таканага) 西郷隆盛（隆永）(Saigō Takamori родился в 1828 году) - один из наиболее влиятельных самураев в японской истории. Входит в число так называемых «Трёх великих героев» эпохи Реставрации Мэйдзи. Потерпев поражение от правительственных войск близ Кумамото, Сайго отступил к Кагосиме. При осаде города 24 сентября 1877 года был ранен и покончил с собой согласно самурайским обычаям.
• Ноги Марэсукэ  乃木希典 (Nogi Maresuke родился 1 ноября 1849 года) - генерал Японской империи и третий генерал-губернатор Тайваня. После смерти императора Мэйдзи Ноги, посчитав себя свободным от слова, данного императору, 13 сентября 1912 года совершил сэппуку вместе с женой. Ноги почитается как святой синтоистской церкви, существует синтоистский храм в его честь.
• Анами Корэтика 阿南惟幾 (Anami Korechika родился в 1887 году) - генерал Императорской армии Японии, министр армии в 1945 году. 14 августа Анами, вместе с остальными министрами, подписывает положения о капитуляции. На следующий день, утром 15 августа 1945 года, после объявления императором по радио рескрипта о безоговорочной капитуляции, совершает самурайское самоубийство — сэппуку. Так как самоубийство на голой земле символически означало признание вины за поражение Японии, а в жилом помещении — напротив, полное отрицание своей вины, Анами нашёл компромисс: совершил сэппуку в коридоре, обратившись лицом к резиденции императора. Несмотря на сильные мучения, он отказался от помощи кайсяку. В предсмертной записке генерал написал: «Твердо веря, что наша святая земля никогда не умрет, я смиренно прошу прощения у императора за свою огромную вину».
• Такидзиро Ониси 大西瀧治郎 (Takijirō Ōnishi 1891–1945 годы) - вице-адмирал. После капитуляции Японии покончил жизнь самоубийством. Отказавшись от помощи ассистента, умер после 12-часовой агонии 16 августа 1945 года.
• Мисима Юкио 三島由紀夫 настоящее имя - Хираока Кимитакэ 平岡公威 (Mishima Yukio родился в 1925 году) - писатель и драматург. 25 ноября 1970 года под предлогом официального визита посетил вместе с ещё четырьмя членами «Общества щита» базу сухопутных войск сил самообороны в Итигае. Взяв в заложники командующего базой, с балкона его кабинета обратился к солдатам с призывом совершить государственный переворот. Однако театрализованная попытка переворота была преимущественно проигнорирована, после чего Мисима покончил с собой.
• Инокума Исао 猪熊功 (Inokuma Isao родился в 1938 году) - дзюдоист, чемпион Олимпийских игр, чемпион мира. 28 сентября 2001 года покончил жизнь самоубийством в связи с критическим финансовым положением в управляемой им компании.

• ---